Сегодня годовщина гибели в Киеве при неизвестных обстоятельствах вратаря, заслуженного мастера спорта СССР Виктора Чанова.
Год назад, известный политолог Владимир Корнилов, дончанин по происхождению как и Виктор Чанов, писал у себя в Фейсбуке: "Кстати, а что известно о расследовании убийства Чанова? Судя по тому, что я читал, убийцы «остановили его машину». Что-то мне подсказывает, что остановить машину могли лишь «птенцы гнезда Авакова». Что следствие-то заявляет, никто не знает?
Сам очерк написан журналистом Александром Тиховодом, которого я у себя неоднократно публиковал, по мотивам воспоминаний старшего брата - Вячеслава Чанова, тоже футбольного голкипера.
Этот материал был подготовлен ещё в 2013 году, то есть ещё при жизни Виктора, поэтому он упоминается в настоящем времени.
Очерк должен был стать основой книги о братьях Чановых, должна была выйти также вторая часть такого же объема. Чтобы ее подготовить, планировалась встреча с Виктором в Киеве, но тут грянул 2014-й и поездка автора на Украину сорвалась. Сам этот очерк фрагментами публиковался в газете "Донецкий кряж" в канун Русской весны.
Предлагаю первую его часть.
В первой половине восьмидесятых годов прошлого века на просторах Советского Союза не было футбольного вратаря более надежного, чем голкипер московского «Торпедо» Вячеслав Чанов. Этот вывод, скорее всего, не столько подтверждается общим рейтингом достижений и другой статистикой, сколько вызван впечатлением от игры мастера, которого легендарный Лев Яшин характеризовал как последнего представителя классической вратарской школы в отечественном футболе.
Само спокойствие
Чанов действительно отчетливо напоминал Яшина в годы его расцвета - и скупой на внешние эффекты манерой действий на охраняемом рубеже футбольного поля, и внушительной фактурой, и молниеносной реакцией, но главное - неколебимой самоотверженностью при бросках за мячом в ноги соперника, напирающего как танк. Оба рожденные под знаком «Весов», что подразумевает основательность во всех поступках и факсимильное спокойствие в минуту опасности, они были связаны искренней дружбой, нередко возникающей между учителем и его ярким последователем. Когда со Львом Ивановичем случилось несчастье, Вячеслав приехал в больницу навестить коллегу и старшего товарища, и, чувствуя подступавший груз лет, признался в своем желании завершить спортивную карьеру. Но Яшин предостерег от такого шага. После этого разговора Чанов еще долго продолжал защищать ворота.
Среди множества фотоснимков, запечатлевших его на торпедовской «пограничной полосе», вероятно, самый красноречивый тот, на котором голкипер - в своем секундном полете над штрафной площадью. С «гранитной грацией гиганта» вытянув торс почти параллельно земле, он каким-то неимоверным движением достает кулаком до мяча, снимая добычу с головы соперника, готового поразить цель. Хорошо узнаваемый острый профиль стража ворот с медальными контурами скул, продолговатым разрезом глаз, растрепанная в пылу борьбы шевелюра подчеркивают динамичность кадра. А далее - это стало в команде ритуалом - следовал клич «первого номера» партнерам, - «Все, остановились!». Он звучал, как призыв перевести дух и сигнал к тому, что угроза воротам «Торпедо» миновала.
Бессмысленно задаваться вопросом о «сэйве столетия» в исполнении этого премьера. В период его выступления за прославленный клуб автозаводцев Москвы тот переживал далеко не лучшие времена и голкипер щедро совершал чудеса, чтобы отстоять вверенный сетчатый проем в неприкосновенности. И тогда слаженно хором гремело с трибун скандирование, где обыгрывалось имя героя момента, - «Слава, слава вратарю - Вячеславу Чанову !», - с ударением на последнем слоге. Что и говорить - болельщики искренне любили его, безошибочно чувствуя в нем и человеческую высокую порядочность. Пока он шел после домашнего матча до станции метро - дабы «выпустить пар», освободиться от неизбежных негативных эмоций, его сопровождала порой целая толпа. А в Донецке, где он сделал первые шаги в футболе, Вячеслава на мосту через пруд или по-местному - ставок, ведущем от стадиона «Шахтер», всегда поджидал один пожилой поклонник команды, который выхватывал у вратаря спортивную сумку, желая поднести ее, и целовал ему руки.
Форма, спрятанная под камнем
Вячеслав Чанов по рождению - москвич, но городом его детства и юности стала столица Донбасса. После того как знаменитую «команду лейтенантов» ЦДСА, составлявшую костяк сборной Союза, расформировали из-за поражения на Олимпиаде 1952 года, министр угольной промышленности Засядько оказал покровительство дублеру среди вратарей московских армейцев Виктору Чанову, с отцом которого в свое время вместе работал на Шпицбергене, посодействовал переводу военнообязанного игрока в «Шахтер». Сам Виктор Гаврилович - потомственный «горняк» из Луганской области, герой Великой Отечественной, прошедший дорогами войны до Потсдама, кавалер боевых наград, участник побед в чемпионате и Кубке страны, пользовался непререкаемым авторитетом в донецкой команде. Наряду с Яшиным он был футбольным кумиром для юного Вячеслава и, когда этот продолжатель вратарской династии Чановых начал заниматься в группе подготовки «Шахтера», лучшей похвалой ему звучал отзыв, - «Такой же трудолюбивый, как отец».
Стадион в Донецке (Сталино). 50-е годы.
В детстве Слава пробовал себя в нескольких видах спорта, в том числе на легкоатлетической дорожке по примеру мамы Клавдии Ивановны, пятиборки в составе сборной СССР, однако альтернативы его футбольному будущему в действительности не существовало. Первые осознанные его ощущения в жизни - аромат скошенной травы на поле стадиона, запах пота, специальной растирки игроков и ацетона от покрытых нитрокраской мячей, которые с неповторимо волнующим звуком «прилипали» при ударе к перчаткам. Возможно, именно тогда на подсознательном уровне закладывался в нем инстинкт ловить мяч для большей надежности намертво, закрепленный под руководством Чанова-старшего, который соотносил этот спортивный снаряд с хрустальной вазой, - «Уронил - разбилась». Если вратари ЦДСА на разминке выпускали пробитый по цели мяч, то повторный удар наносился не в сетку, а в самого ее хранителя. Данный обычай Виктор Гаврилович привнес в тренировки своего наследника, и, бывало, попадал ему в лицо со словами, - «Извини, сынок».
Мир футбола и в обычной повседневности окружал семью Чановых - сначала в доме трамвайщиков, превращенном в общежитие «Шахтера», а затем в расположенном на бульваре Шевченко в самом центре Донецка монументальном здании с башнями, где ее глава получил квартиру. Этажом выше жил Георгий Бикезин - игрок еще довоенного «Стахановца», ставший замечательным детским тренером, чьи многие воспитанники обеспечили прорыв оранжево-черной команды мастеров на призовой пьедестал чемпионата СССР. Он-то окончательно решил, что Вячеславу с его высоким ростом, несомненно, стоять в рамке - вопреки тяге ученика в нападение.
Впрочем, на каком-то этапе сына бывшего армейского голкипера ввиду систематических прогулов держали в группе подготовки только из уважения к отцу, который, выезжая на сборы, длившиеся по три месяца, не мог должным образом контролировать молодую смену. Когда же Слава ненароком услышал фразу из разговора своих родителей - мол, ничего, наверное, из него не выйдет, самолюбие взыграло настолько, что спустя лишь год он завоевал прописку не где-нибудь, а в юношеской сборной страны. Ради участия в матчах ровесников перед началом календарных встреч взрослого «Шахтера» подрастающий футболист убегал с обычных уроков, если те проходили во вторую смену. Вратарскую форму по такому случаю прятал под камнем. Еще в целях маскировки завел два школьных дневника: один для хороших оценок, другой для «двоек», оставляя «плохой» дневник на детской площадке. И однажды не смог его забрать - эту площадку заравнивал бульдозер…
За спиной Дегтярева
В одном интервью Вячеслав Чанов отметил, - «Вратари взрослеют рано». Его собственное становление в этом качестве было стремительным - на тренировках донецкого «Локомотива», тогда руководимого Виктором Гавриловичем, под ураганные залпы, которыми «большие» игроки осыпали защищаемый им, школьником, заветный створ. На контрасте с испытаниями, заставлявшими ладони буквально гореть, удары мячом от сверстников казались шуткой. Познать же вкус настоящего успеха ему впервые довелось в 15 лет - на французской Ривьере, где юноши в красных майках с литерами СССР выиграли представительный турнир, и куда, по словам Чанова, московский спартаковец Миша Булгаков прибыл, держа бутсы в авоське, завернутыми в газету. С этим футболистом, уже как соперником, они вскоре встретились в юниорском чемпионате Союза. И там-то «Шахтер», почти никем не воспринимаемый всерьез, сенсационно победил, выдержав переигровку с динамовцами Киева, читай - с Блохиным и компанией. Воспитанный тренерами Бикезиным и Пономаренко этот пул «горняков» едва ли не полностью влился в дублирующий состав первой команды (в конце 60-х дважды добывший «золото» на всесоюзной арене). Ее полноправный участник с 1968 года, на турнире УЕФА вместе с юношеской сборной Чанов удостоился бронзовых медалей, в споре за которые была повержена Шотландия. В том же сезоне на междусобойчике четырех сборных в «Лужниках» при конкуренции со стороны таких в скором будущем маститых вратарей, как Евгений Рудаков, Владимир Пильгуй и Александр Ткаченко из ворошиловградской «Зари», Вячеслава объявили лучшим в амплуа.
Карьера молодого голкипера, казалось, идет строго по восходящей линии, тем более, появление Чанова в основе совпало с отставкой из «Шахтера» Юрия Коротких - автора 913-минутной «сухой» серии, занесенной в реестр европейских рекордов футбола. На деле же эта возникшая вакансия означала усложнение индивидуальной задачи для преемников на «посту номер один». Чем-чем, а сильной вратарской школой главная спортивная команда Донбасса отличалась неизменно. Ее штаб какое-то время не мог твердо определиться с кандидатурой ведущего на этой позиции исполнителя, что и не удивительно было при сотрясавшей «Шахтер» на рубеже 60-70-х чехарде старших тренеров, которая в итоге повлекла его падение в первую лигу - к счастью, лишь на один сезон. Благоволением Чанов пользовался со стороны Артема Фальяна, при ком, несмотря на свой проваленный дебют в домашнем матче с аутсайдером - «Спартаком» из Орджоникидзе (1:4), защищал ворота в ряде ключевых поединков первенства-1970, претендуя на звание лучшего футболиста Украины. Обыграв столичное «Динамо» в Москве и ЦСКА в Донецке (на дворе стоял октябрь), «горняки» во многом спровоцировали нашумевшую - в два раунда за звание чемпиона - дуэль между вышеназванными клубами, по окончании коей динамовец Пильгуй до темноты в расстройстве бродил по ташкентскому полю, ища кочку, ставшую причиной голевого рикошета.
Победный гол "горняков" в финале Кубка СССР, август 1980 года.
В том, что судьба вратаря таит множество тяжелых превратностей, Вячеслав убедился в очередной раз на Республиканском стадионе Киева, где в борьбе за мяч соперник, наступивший металлическим шипом бутсы, раздробил ему на левой руке мизинец. Фаланги пальца хирург воссоздал из фрагмента ребра самого пострадавшего. Чтобы полностью восстановиться, Чанову потребовалось около года. А, вернувшись в строй, он прочно очутился в резерве за спиной Юрия Дегтярева. Сановный однофамилец, первый секретарь Донецкого обкома Владимир Дегтярев не скрывал покровительственного отношения к этому голкиперу, - «Если хорошо играешь, то ты - мой сын». И тот выступал превосходно: в общей сложности проведя за «Шахтер» около четырехсот матчей, в 148-и отстоял на ноль, и вопреки тенденции приглашать в национальную сборную из клубов столиц союзных республик, закрепился в ней на период, увы, неудачного для советской команды отборочного цикла чемпионата мира-78. Вратарь Дегтярев, грубоватый характером, «пролетарская косточка», по менталитету, скорее всего, был гораздо ближе к донецким игрокам, нежели Чанов - любитель театра и книгочей, в поездках по стране собравший многотомную личную библиотеку. В «Торпедо» (Москва), где полузащитник Сергей Петренко, владеющий французским языком, отнюдь не считался интеллектуальным уникумом, Вячеслав чувствовал себя во вполне психологически родственной среде - особенно в контексте накопленного опыта. Кстати, в Донецке ему нередко поручали интервью на телевидении, ибо отдельные записные авторитеты из «Шахтера» едва ли могли связать несколько фраз перед микрофоном.
Отъезду из Донецка препятствовал обком.
В целом, бесхитростной команда выглядела и на поле. Но при всей видимой простоте ее игрового стиля в семидесятые годы, тот коллектив для «матери-истории» все-таки более ценен, чем нынешняя европейски респектабельная вариация «горняков» с доминантой бразильских виртуозов. Именно он стал первопроходцем футбольного Донецка на международной арене, обеспечив не эпизодические, как прежде, а серийные успехи всесоюзного масштаба. И не иностранные «легионеры» доставляли «Шахтеру» громкие трофеи. Делали это в полном смысле слова ребята с нашего двора, чьи родственники и друзья трудились в забое. Сами мастера футбола спускались под землю не только ради встреч с болельщиками: общение со зрителем непосредственно на его рабочем месте - обязательная практика в советские времена. Бывало, повесив бутсы на гвоздь, зарабатывали себе на жизнь «пластов угля глубины проходя» - как Виктор Звягинцев, бронзовый призер Олимпиады в Монреале, уехавший из «Шахтера» в киевское «Динамо». Существовала генетическая связь команды и ее приверженцев: одни сражались на спортивном фронте, а другие - многотысячное «стахановское племя» - поистине могли сворачивать горы в шахте или мартеновском цехе. Трудовой энтузиазм жителей Донбасса был велик - что бы ни говорили критики социализма, а победы любимого клуба вовсю подпитывали этот настрой. Ревущая трубными голосами стадионная чаша с возвышающейся над ее гребнем макушкой террикона - «пятой трибуной», откуда наблюдали за матчами те, кто не достал билетов - подлинный символ эпохи.
Как горнорабочий с яростным оскалом на запыленном лице вгрызается отбойным молотком в толщу породы, так и футболисты в майках необычной расцветки, означающей уголь и пламя, боролись в каждом игровом моменте, а тем партнерам, кто убирал ноги, избегая столкновения, безо всякой пощады выписывались прогонные. Ассоциация с вахтой забойщиков подтверждалась прозвищем капитана команды Михаила Соколовского - «Бригадир», со своих излюбленных точек поля выполнявшего штрафные гаубицей, на прямой наводке разносящей в клочья вражеский дот. Невзирая на безнадежность в шансах перед ответным матчем Кубка УЕФА, этот хавбек с обликом, будто вырубленным из гранита, едва прозвучал стартовый свисток, ринулся на «летучего голландца» из «Барселоны» Неескенса, и, опрокинув владевшего мячом вице-чемпиона мира, вызвал лавинообразный штурм хозяев с голом Резника на 25-й секунде. Фактически каждый из «горняков» был умельцем в завершении атак. Их ориентиры, словно лучом маяка, указывались поворотами головы Виталия Старухина, который сам регулярно забивал и сбрасывал мячи под удар Федоренко, Роговскому, тем же «Бригадиру» и Резнику, благодаря тактической связке с донецким «королем воздуха» прибавлявшими в классе. Известная шаблонность такой игры полностью компенсировалась потрясающим динамизмом, державшим соперников в напряжении все девяносто минут, и отточенной синхронностью перемещений футболистов. Основной задачей впереди было зацепиться за мяч, выигранный Старухиным вверху после паса из глубины либо от бегунков с фланга, тут же накатывался второй вал нападения, и цитадель противника попадала под обстрел.
На свадьбе Михаила Соколовского гулял весь "Шахтер"
Фундамент «Шахтера» - обладателя двух серебряных и одного бронзового комплекта медалей и финалиста Кубка Союза в 1970-х, по общему мнению, заложил соратник Лобановского в штабе киевлян Олег Базилевич, два сезона работавший в Донецке на мостике «старшего». Роль же Владимира Салькова, который занимал указанную должность у «горняков» непосредственно на этапе их взлета, в общем-то, осталась недооцененной. Перейдя в «Торпедо», Чанов неожиданно для себя опять оказался под началом этого специалиста, и последний, вероятно, каясь в проявленном неполном доверии к Вячеславу в «Шахтере», закрывал глаза на его промахи, связанные с адаптацией на новом месте. Страж ворот решился покинуть Донецк уже в той ситуации, когда в основной состав начал стучаться его младший брат и коллега по амплуа Виктор.
Дефицита предложений от ведущих команд он ничуть не испытывал. Например, активно звал его в киевское «Динамо» Александр Севидов, ежегодно напоминали о себе гонцы из ленинградского «Зенита» и, разумеется, в поле зрения держал кандидата «вечный» тренер московских автозаводцев Валентин Иванов. А в «Шахтере» выход Чанова на официальный поединок теперь мог состояться только из-за форс-мажора - такого, как в Будапеште на игре 1976 года в Кубке УЕФА с «Гонведом», где, выбивая мяч подальше от ворот, Дегтярев повредил приводящую мышцу бедра. К слову, выезд к венграм на «Непштадион» принес дончанам лавры - 3:2, и резервный «перчаточник» их не подвел, пропустив ничего не значащий гол с пенальти. Почему он довольствовался участью запасного до 27 лет? Дело в том, что при тогдашней административной системе было явно недостаточно желания игрока осуществить переход. Такие вопросы - прерогатива высоких партийных инстанций, часто обретали политическую окраску. В Донецком обкоме долго препятствовали смене команды Вячеславом Чановым не столько из-за его принадлежности к местной спортивной династии, сколько опасаясь усиления футбольных конкурентов в других республиках или ведомствах. Голкипера даже вызывали на ковер для внушения с намеком на что-то нехорошее, - «Ты, конечно, можешь уйти, но ведь здесь остаются твои родители…». С подобными препонами он еще не раз столкнется на своей стезе.